Читать онлайн книгу "Заднесельские оскорёнки"

Заднесельские оскорёнки
Александр Владимирович Быков


Книга рассказывает о прошлом и настоящем одного из древнейших сел русского севера Егорьевского-Заднего. Исторические очерки, рассказы о современной жизни сплетаются в увлекательное повествование, сравнимое временами с классикой деревенской прозы 1960-80 годов. В книге много юмора.





Александр Быков

Заднесельские оскорёнки




Очерки и рассказы о русской деревне




Что такое «оскорёнки»?


Вы знаете, что такое «оскорёнки»? Уверен, что нет, и я не знал, потому что это диалектное слово. Научил меня ему справный мужик Коля из Заднесельского поселения Усть-Кубинского района Вологодской области, который работал у меня на строительстве дачного дома.

Богатое такое слово – «оскорёнок». Им можно выругать: «оскорёнок ты этакий», оскорбить: «убери свой оскорёнок», и даже унизить: «из твоих оскорёнков ничего путного не получится». Но это между своими, деревенскими, кто понимает значение. А городские «хозяева» (говорить это слово надо с ударением на последнем слоге) в тонкостях деревенской жизни не смыслят и, соответственно, в «оскорёнках» не понимают. А зря, «оскорёнок» – вещь полезная!

– Да что же такое? – спросит нетерпеливый читатель, – говори скорее, хватит интриговать!

– Ладно, – отвечаю, – все просто, «оскорёнок» – это деревянный опилыш, из тех, что во множестве бывают на любой стройке. У работников «оскорёнки» не в почете, к ним надо приступаться, приноравливаться. То ли дело, отпилил сколько надо от большого размера, а остальное в печь или еще куда, чтобы «хозяева» не видели. У меня на даче с «оскорёнками» строго, все учтено, сложено в штабеля, а случись какая оказия, раз, и нужный размер сыщется. «Оскорёнками» от дома я целую беседку соорудил, не сам конечно, мужики складывали, вологодские, потому что Коля из «оскорёнков» делать беседку отказался наотрез. Но вологодские такого слова не знают, вот и подрядились.

Беседку сделали на славу, хоть и поматерились в душе. И слово новое выучили – «оскорёнки». «Теперь, – говорят, – мы первым делом у заказчика будем спрашивать, из чего собирать конструкцию? Если скажет, что из «оскорёнков», то отказываемся сразу, так что спасибо, хозяин, за науку».

Ну это они так, поворчали для порядку, не за спасибо же работали, за деньги. Получили расчет по полной и поехали к семьям.

Коле ехать никуда не надо, местный, он вообще жить не торопится.

– Я, – говорит, – свой дом девять лет делал!

– Не могу я столько времени ковыряться, – отвечаю.

– Так некуда спешить!

– Это кому как, – объясняю, – у нас в городе жизнь другая, не будешь поспешать, ничего не успеешь.

– Вот вы, городские, и слабеете раньше времени, я вот четвертой год на пенсии, а еще могу! – Коля всем видом показал, что силен как бык.

– Если так, Николай, так что же по одной пачке вагонки носишь?

Разговор шел на разгрузке материалов и водитель машины скучал в ожидании почасовой оплаты.

– Так куда торопиться?

– Да нет, силы у тебя, видать, уже не те, – подзадориваю я Колю, – вон, на пилораме мужик, тоже пенсионер, и худющий, не то что ты, а взял сразу две пачки и легко так понес.

– Да? – Колю задело.

Он схватил три трехметровых пачки широкой «колхозной» вагонки, вскинул на плечо и чуть пошатываясь понес на место.

– Если бы нам с ним поспорить, – довольно сказал мне, возвратившись к машине, – то я наверняка бы выспорил, есть еще силушка!

– Ну это на хваток, на раз-два, а тот целую машину так загрузил!

Не прошло и десяти минут, как автомобиль был разгружен и отпущен восвояси, а Коля, довольный, что доказал мне свою правоту, закурил.

– Это тебе не «оскорёнки» собирать. Моя бы воля, так я все это «добро» пилой распилил и в котелок, на растопку. «Ну ну, – подумал я про себя, – зато я езжу на внедорожнике, а ты, Коля, на старых «жигулях». Был бы поэкономнее, глядишь, на «Логан» скопил, вот тебе и «оскорёнки».



Как то уже зимой я задумался, а ведь часто многие истории из жизни состоят вот из таких «оскорёнков». Одна маленькая история цепляет другую, та – третью, глядишь, может целая книга получиться. Как её назвать – «Оскорёнки», конечно, но не простые, а «Заднесельские», поскольку место действия – старинное русское село Заднее, расположенное в центре Усть-Кубинского района Вологодской области.

Вот так, между делом, и написал начало для будущей книги. Коля прочитает, может обидеться. Вот, – скажет, – писатель хренов, припозорил мужика. А чего собственно обижаться, если это все правда! Наоборот, гордиться надо, что попал в историю.

У писателей все не как у обычных людей, им для творчества нужно вдохновение. Меня вот на «Оскорёнки» вдохновил Коля, простой русский крепкий непьющий мужик. Побольше бы таких в деревне. Да только взять их негде, повыбили крепкого крестьянина за сто лет, неоткуда взяться, остались от «кулаков» и «середняков» деревенских тоже одни «оскорёнки».

История местности, где у меня дача выстроена, тоже из одних «оскорёнков» состоит: тут история, там случай из жизни, документы в архиве, заметка в газете полуторавековой давности. Мало ли таких «оскорёнков»!

Из них я и составил эту книжку, посвященную одной единственной округе – селу Заднему с окрестными деревнями. Пока писал, не думал, что здесь всего столько, а закончил работу – поразился. Не простое село Заднее, знаменито в веках. Впрочем, можете сами убедиться.









Село с необычным названием


Девушка, вы где родились? – спросили при поступлении в институт одну заднесельскую жительницу.

– В Заднем. Вздох сочувствия.

– А в переднем не могли родиться?



Место рождения, как известно, не выбирают, что есть, то есть.

Недавно на краеведческой конференции уважаемый профессор-филолог делал доклад о происхождении названий сельских поселений бывшего Кадниковского уезда. Все разложил по полочкам: одни названия произошли от имен первых владельцев, другие от ближайших географических объектов, третьи вообще относятся к субстратной топонимии, это когда корень и формообразующая частица-суффикс переводятся с другого языка, существуя в русском в качестве имен собственных. Субстрат – значит подслой.

Выслушал я профессора и задаю ему вопрос, а какая будет этимология названия «Заднее», что в Усть-Кубинской районе. Профессор, подумал, что вопрос то с подвохом, и не ответил, даже смутился. А зря, никакого подвоха нет.



Село Заднее – одно из древнейших поселений Заозерья Кубенского. В XV в. это была вотчина князей Пенковых, происходивших из рода Ярославских князей-рюриковичей. Основатель линии Федор Васильевич приходился легендарному Рюрику потомком в 17 колене. В 1430-х годах у него были земельные дела со Спасо-Каменным монастырем. В документах упоминаются несколько деревень по реке Кихте, в частности, существующее и поныне Воронино. Косвенные данные позволяют утверждать, что село Заднее в это время так же существовало. Внук князя Федора Даниил Александрович по прозвищу Пенко, умерший около 1520 г., и дал название уделу.

Насколько велик был удел Пенковых в Заозерье можно судить хотя бы потому, что их владения получили название «пенковская треть». В ней, по данным историков, было целых 10 волостей и 10 церквей, что для XV столетия представляется очень значительной цифрой.

«Пространство между крайними географическими точками Пенковской вотчины – восточной (село Житьево близ Сямженского монастыря) и западной (село Богословское Заболотье), северной (село Ивачино) и южной (село Филисово) – составляет примерно 104 на 50 километров», – пишет современный исследователь, доктор исторический наук М. С. Черкасова.

Обратим внимание на названия трех волостей, старосельской, новосельской и заднесельской, принадлежавших Пенковым. Все они находятся в непосредственной близости друг от друга и имеют общие границы. Поскольку это были земли ярославского удела, то и направление освоения территории шло с юго-востока на северо-запад. Это и нашло отражения в названиях. Самое древнее, судя по этимологии, было Старое село. Далее вниз по реке Кубене расположилось село Новое, а позади их, через леса за речкой Кихтой на холме за возвышенностью, которая называется Туровские горы, и находится село Заднее. Оно действительно было задним отношению к волостям, которые были освоены несколько раньше.

В середине XV в. Заднее как княжеская усадьба уже существовало, хотя само название впервые упомянуто в грамоте Спасо-Каменного монастыря 1497 г. Таким образом возраст поселения приближается к 600-летию.

Князья Пенковы вряд ли постоянно жили в своей заднесельской усадьбе. Главным здесь был княжеский тиун, следивший за порядком и осуществлявший все административные функции, включая суд и сбор податей.

Пенковы владели этими землями по основной версии до конца XVI в. Последний представитель рода Иван Васильевич потомков не оставил. Историк А. Е. Мерцалов, который интересовался биографиями Пенковых, отмечал, что среди них были весьма выдающиеся личности, близкие к правящему дому.

Великий князь московский Иван III очень ценил князя Даниила Пенкова, который в 1468 г. служил воеводой в походе против казанских татар и имел официальный титул «государева брата». Возможно они состояли в родстве по женской линии. Сын Даниила Иван Пенков, по прозвищу Хомяк, был свояком великому князю московскому Василию III. Они были женаты на сестрах, Василий, на ставшей знаменитой Елена Глинской, а Иван Пенков – на ее сестре Марии. Все Пенковы имели при московских великих князьях боярские звания, которые мог получить далеко не каждый выходец из знатной семьи. Наследников после этого брака не осталось и все владения перешли к племяннику Ивана Даниловича Ивану Васильевичу, на котором род Пенковых пресекся.

Историки спорят о времени кончины последнего из князей Пенковых. В литературе XIX начала XX вв. укоренилось мнение, что это произошло в самом конце XVI или даже в начале XVII столетия. Однако М. С. Черкасова настаивает на другой дате: «После смерти в 1562 г. последнего представителя старшей линии ярославских князей – князя Ивана Васильевича Пенкова – бывшие княжеские земли, по нашему предположению, были включены в дворцовое ведомство. Их обширный массив составил один из крупнейших в России XVI в. комплекс дворцовых вотчин».

Земли в селе Заднем отошли в казну где и находились добрые полвека. В начале XVII в. их статус был изменен. Владения, вскоре после восшествия на престол представителя новой династии Михаила Романова, были пожалованы его ближайшему родственнику по материнской линии боярину Борису Михайловичу Салтыкову. Правда владел Салтыков здешними угодьями недолго. Но это тема для следующей истории.









Салтыковщина


Фамилия Салтыковых вошла в русскую историю как символ крепостничества благодаря самодурке Дарье Салтыковой, жившей в XVIII столетии и наказанной при личном участии императрицы Екатерины II за убийства и истязания своих крепостных вечным заточением в монастырь. Конечно, знаменитая фамилия не исчерпывается только этой фигурой. Среди Салтыковых есть генерал-фельдмаршал, писатель-сатирик, близкие родственники русских царей и многие другие известные в свое время люди.

Один из них – боярин Борис Михайлович Салтыков – стал владельцем села Заднего после смерти последнего бездетного представителя княжеского рода Пенковых Ивана Васильевича.

Попробуем выяснить, когда же село стало салтыковским владением?

В Дозорной книге 1616 г. заднесельская округа еще значится вотчиной «княж Ивановской Васильевича Пенкова». Следовательно, передачи владений новому хозяину не случилось, и земли записывают по-прежнему уже усопшему владельцу.

Уже через два года в Дозорной книге 1618 г. хозяином вотчины является боярин Борис Михайлович Салтыков. Кстати, впервые в этом документе село названо Егорьевским Задним. Следовательно, началом XVII в. следует датировать и церковь, освященную во имя Георгия (Егория) Победоносца.

После избрания на царство Михаила Романова в 1613 г. дворяне Салтыковы возвысились. Некоторые представители рода оказались в ближайшей родне нового царя. Борис Михайлович Салтыков приходился царю двоюродным братом по матери и по родству получил огромную власть. Фактически какое-то время он управлял всем русским государством, пользуясь тем, что царь Михаил Федорович был еще отроком, а его отец, патриарх Филарет, находился в польском плену.

Село Заднее с деревнями и угодьями занимало весьма важное место в землях Бориса Салтыкова, было статусным владением как бывшая княжеская вотчина, что для политического веса в Русском государстве начала XVII в. с его местничеством было очень важно.

Местничество – это такая система, при которой в зависимости от знатности, древности рода и заслуг предков, давались звания и должности. Проиграть в местническом споре было позорно.

Хозяин заднесельской округи Борис Салтыков, будучи родственником и ближним боярином молодого царя из новой тогда династии Романовых, участвовал в нескольких местнических спорах, попавших в историю.

Один из них – спор с освободителем России князем Дмитрием Пожарским. Пожарский наотрез отказался выполнять царский указ считать Бориса Салтыкова выше себя, поскольку Пожарские – князья, а Салтыковы – нет, не подчинился и «к себе съехал на двор», т. е. вообще покинул государеву службу.

Царь пришел в негодование и велел: «Князь Дмитрия за бесчестье Боярина Бориса Михайловича Салтыкова выдать Борису головою и в Разряд то велел записать».

«Выдача головой» была страшным оскорблением, тем более для такого заслуженного человека, как князь Пожарский. Вот что по этому поводу пишет современный историк: «бояре в своих местнических спорах всегда считали себя правыми, а «выдачу головою» никогда не признавали справедливою. К тому же она считалась наказанием столь позорным, что некоторые бояре лишали себя жизни, чтобы только избавиться от него. Понятно, что «выдаваемый головою» не только не вел себя уничижительно, но всю дорогу от дворца до двора обиженного и там в его присутствии ругался, «лаял и бесчестил его всякою бранью». Тем не менее, обиженный не имел права нанести обидчику какое-либо оскорбление; его сильно за это наказали бы. Предполагалось, что он достаточно удовлетворен признанием своего старшинства со стороны правительства».

Неизвестно бывал ли когда-то в Заднем сам Борис Салтыков, скорее всего делами заправляли приказчики, поставлявшие ко двору хозяина продукты и денежный оброк.

Времена были суровые, по Северу Московского государства продолжали рыскать казацкие шайки, грабить население и разорять земли.

Читаем дозорные книги салтыковской вотчины. Вокруг одно разорение: земли запустели, крестьяне побиты казаками, денег на подати взять не с кого.

И вдруг, спустя десять лет после дозора 1618 г., владельцами заднесельской округи неожиданно называются 11 человек, разного чина и звания, имевших здесь вотчины и поместья. О Салтыкове не слова.









Дело о царской невесте


Знаменитый историк Сергей Михайлович Соловьев в своей многотомной «Истории России» опубликовал текст грамоты, направленной в 1621 г. царем вологодскому воеводе Василию Бутурлину. В грамоте было приказано «отписать на государя», т. е. отобрать поместья боярина Бориса Михайловича Салтыкова и его брата в Вологодском уезде.

В 1619 г. вернулся из плена отец царя Михаила Романова патриарх Филарет и стал фактически соправителем сына. «Добрые люди» тот час же начали докладывать ему о «лихоимстве» прежних царских фаворитов – Салтыковых. Грехов за ними водилось немало, но последней каплей стало участие братьев в деле царской невесты Марьи Хлоповой.

Салтыковы убеждали царя, что Хлопова неизлечимо больна и ее немедленно надо отправить в ссылку, а жениться надлежит на другой, той что рекомендуют Борис да Михайло Салтыковы.

Молодой царь, которому очень нравилась девушка, был в большом горе и никак не хотел разрывать отношения с Хлоповой. Настояла мать, которой Салтыковы приходились племянниками, свадьба расстроилась.

Вернувшийся из плена патриарх Филарет провел следствие и выяснил, что невесту оговорили с подачи все тех же Салтыковых. Нелегко было ему пойти против ближней родни и своей бывшей жены, матери царя, но Филарет проявил твердость духа и наказал братьев.

История сохранила грамоту, где изложена суть событий. Вот она:

«Борис да Михайло Салтыковы!

Была взята к государю на двор для сочетания государского законного брака Мария Ивановна дочь Хлопова и нарекли ее царицей. И вашей смутой начала быть Марья Хлопова больна. И сослана она не по правде, а по вашему наущению, без праведного сыска. Государевой радости и женитьбе вы учинили помеху.

Вы это сделали изменою, забыв государскую великую милость. Пожалованы вы были честью и приближением, а только и делали, что себя богатили. Домы свои и племя свое полнили, земли крали и во всяких делах делали неправду».

Салтыковых сослали, часть имущества, видимо из того, что те получили незаконно, конфисковали. Село Егорьевское Заднее оказалось в этом списке и снова ненадолго перешло под управление государства.

Интересная история. Я думаю, если бы Салтыковы тогда устояли и сохранили владения, могла бы известная Салтычиха оказаться хозяйкой этой округи? Вполне, тем более, что у представителей этой ветви обширного рода были поместья под Вологдой, куда ссылались после отбытия наказания выжившие крепостные, что называется «с глаз долой».

Но этого не случилось и вся последующая история села Заднего связана с именами других помещиков.









Землевладелец Мерцалов: историк, писатель, краевед


Александр Евграфович Мерцалов, владевший имением Радилово в пяти верстах от села Заднего и несколькими деревнями в ближайшей округе, был человеком необычным. Его биограф Леонид Андреевский писал в 1922 г.: «Человек он был хозяйственный, расчетливый и аккуратный. Среднего роста, плотный и осанистый, с размеренными плавными движениями, лицом открытым и добрым, обрамленным широкой густой черной бородой».

Почти все свое время Мерцалов проводил в имении, лишь изредка выезжая в уездный город Кадников или губернскую Вологду. Для него любая такая поездка была событием. Вот что сообщал по этому поводу Андреевский: «Он всегда приезжал щепетильно одетый в черный сюртук современного покроя, но зато в настолько старомодных сапогах с широкими тупыми концами и высокими каблуками, что обращал на себя внимание».

Ну и что, – скажет скептик, – обычный провинциальный барин, каких было множество в дореволюционной России. Угасающее прошлое, мелкопоместный хозяин.

Все так, если бы не одно обстоятельство. Мерцалов изучал историю местного края и только благодаря ему мы сейчас, не чихая над архивной пылью, можем найти в опубликованном виде большое количество самых разнообразных исторических сведений о Заднесельской округе.

Кроме многочисленных исторических работ, опубликованных в местной и столичной прессе, Мерцалов был автором двух книг. Одна, названная автором «Вологодская старина», содержала исторические очерки о Вологде, Великом Устюге и, разумеется, Заднесельской округе. Другая книга была посвящена событиям Смутного времени начала XVII в. Интересно, что оба издания были напечатаны в Санкт-Петербурге и продавались в столичных магазинах.

Если собраться в архив и открыть документы из фонда Мерцалова, обнаружатся самые настоящие еще не опубликованные краеведческие сокровища. При написании этой книги я именно так и поступил. Благодаря архивной работе, сведения об историке, изданные Л. И. Андреевским, существенно расширились.

Среди знакомых помещика Мерцалова были знаменитые столичные историки, редакторы журналов, общественные деятели, представители интеллигентских кругов России. Он имел благодарности от Высочайшего двора, к нему приезжали экспедиции, изучавшие быт населения и народную культуру, будущий великий художник и теоретик искусства Василий Кандинский, некогда гостивший в Радилове и Заднем у гостеприимного помещика, писал ему письма.

Сам Мерцалов не только корреспондировал в различные издания, он сотрудничал с этнографическим бюро князя В. Н. Тенишева в Санкт-Петербурге. Сведения о быте крестьян Заднесельской волости в конце XIX в., сохранившиеся в этом архиве, вкупе с другими работами историка позволяют увидеть жизнь местных крестьян во всем ее многообразии. Многие бытовые характеристики и случаи из жизни, замеченные Мерцаловым, более нигде не описаны, а следовательно – уникальны.









Лесопилка на месте храма


А. Е. Мерцалов был похоронен в центре села у Георгиевской церкви. Сейчас там частная пилорама. По строительным делам заезжаю туда, навстречу выходит предприниматель Александр, нынешний хозяин церковного здания. После разговоров «о сущем» речь переходит на «вечные темы».

– Интересуюсь, может какие-то плиты от старого кладбища остались?

– Ну что вы, нет ничего, только фундамент от второй церкви и тот в земле. Здесь же раньше была «Сельхозтехника». Тракторами все давно разворотили и увезли.

Александр, конечно, сожалеет о потерянной красоте и поруганном старом кладбище, но для него это далекое прошлое.

– В том году приезжал батюшка, – говорит он, – просил показать что там внутри, – машет рукой в сторону своего лесопильного цеха.

– А не боитесь, что отберут?

– Нет, никому не надо, все разворочено до нас, даже полов нет. А вы что-то ищете?

– Где-то здесь был похоронен Александр Евграфович Мерцалов?

– Это точно до нас было, ничего не осталось.

– Думаю, а вдруг… памятник-то наверняка стоял большой и мраморный.

– Ничего не найдете, пустое. А он кто, Мерцалов, такой фамилии не припомню?

– Да помещик ваш из Радилова, известный историк.

– Понятно. Радилова нет уже, там лес вырос.

– А сто с небольшим лет назад было культурное хозяйство.

– Все меняется, раньше вон сколько деревень было, а сейчас наверное с десяток и те наполовину дачные.

– До революции в округе было 68 деревень, сейчас официально – 15, остальные уже не существуют.

– Народу не стало, – деловито говорит Александр, – уйдет нынешнее поколение и работать некому.

– А что это за сруб у вас перед забором? – спрашиваю я предпринимателя.

– Часовню хотели делать.

– А что не сделали?

В это время у Александра зазвонил телефон и он, помахав рукой, убежал за угол, где связь получше. Важные переговоры по бизнесу.



Я посмотрел еще раз на место бывшего кладбища. А ведь Александр Евграфович Мерцалов по прежнему тут. Куда же ему деться, лежит, сокрушается наверное, что не помнит его никто, что все добрые дела забыты.

Заднее было обязано Мерцалову многим. Он за свои деньги выкупил у купца Васильева большое полукаменное здание мельницы и подарил его местным ребятишкам для устройства там высшего начального училища. На протяжении всего XX в. в этом здании находилась школа и только недавно построили новую.

Здание старой школы, расположенное под горой на окраине села рядом с моей дачей существует и до сих пор. Там учились пять поколений жителей округи.

В сельской и районной библиотеке об историке тоже помнят, используют в работе сведения из трудов краеведа.

Специалисты, изучающие «Смутное время» начала XVII в., до сих пор не могут обойтись без сочинений Мерцалова. Сведения, опубликованные им еще в XIX в., не устарели до сих пор. Его имя занесено во все библиографические справочники, в Вологде в областном архиве есть фонд историка.

За три месяца до кончины тяжелобольной Мерцалов собственноручно написал на себя некролог, где, называя себя еще живого «покойным», скромно перечислил свои научные заслуги. Рукопись некролога хранится в архиве в фонде историка.

До создания первой массовой краеведческой организации Вологодского Общества изучения Северного края он не дожил чуть больше трех лет. Однако общество помнило о нем, там хранились многие материалы «мерцаловского» архива. Активный член общества Л. И. Андреевский в 1922 г. опубликовал большую биографическую статью о Мерцалове. Отрывки из этой работы я уже приводил ранее.

Нет, не забыт историк Мерцалов, а сейчас он стал востребован и как летописец своего времени, оставивший потомкам уникальные записи о жизни местных крестьян в самом конце XIX в.

Наверное стоит помечтать о том, что когда-нибудь в селе Заднем появится памятник знаменитому земляку из Радилова. Место для него искать не надо, он похоронен возле церкви, там где сейчас пустырь и хранятся пиломатериалы. Надо только собрать средства на монумент и вернуть долг памяти.









Юбилей, которого не было


Вспоминается мне одна давняя история из 2002 г. В Заднесельской школе решили устроить юбилей, 90-лет учебному заведению. Дата достойная, кроме того есть и другой повод: школа только что переехала в новое здание и директору не терпелось похвастаться.

Собрали всех, кто когда-то работал, их родственников, подтянули районную самодеятельность. Глава администрации с красавицей дочкой разыграли сцену про то, как помещик Мерцалов когда-то подарил большое здание под нужды школьного образования.

Торжества прошли пышно, многоречиво и пафосно. Был и ужин с пирогами, и неформальное общение с танцами.

Смотрел я на это действо сначала с интересом, потом с некоторым недоумением, а когда начали строить планы о столетнем юбилее школы через 10 лет, не выдержал и, улучив минутку, подошел к директору школы:

– У меня вопрос, а вы про 90 лет откуда взяли?

– Как откуда? Со стенда!

– ???

– У нас в старой школе в учительской висел стенд, где было написано, что в 1912 г. школа стала называться «высшим начальным училищем».

– Хорошо, но это же не источник!

– Как не источник, люди же знали о чем писали!

– Вы поймите, – говорю директору, – для точной даты нужен архивный документ или хотя бы выписка из него. Вам что, в РОНО на слово поверили?

– Конечно поверили, нам врать не к чему. Наша школа одна из старейших в районе. – Директор посмотрела на меня с гордостью.

– Я не возражаю, – говорю, – вот только насчет даты у меня сомнение.

– А что такое?

– Не мог помещик Мерцалов подарить в 1912 г. здание школы!

– Почему это?

– Он умер в 1906 г.

– Правда что ли?

– Точно, можете проверить.

Вредно и опасно для окружающих быть краеведом. Он знает то, что обычным людям неведомо, всегда вылезет в самый неудобный момент со своими данными и все испортит.

Наступила пауза, почти МХАТовская, а потом директор заговорщически подмигнула мне и прошептала:

– Никому не говорите, а то меня в РОНО съедят…

– Хорошо, не скажу, в конце концов, дата – это формальность. Праздник продолжился.

На другой день, уже дома, вспомнив историю с юбилеем, я заглянул в анналы и почти сразу нашел то, что надо. В биографии черным по белому было написано: «В 1902 г. А. Е. Мерцалов на свои деньги выкупил у купца Васильева полукаменный дом, бывшую мельницу для устройства там земского высшего начального училища, которое в 1903 г. открылось в селе Заднем».

Ох! – вырвалось у меня, – поторопились однако с юбилеем. На самом деле школе в аккурат 99 лет и столетие надобно праздновать уже в следующем году.

В очередной приезд в село Заднее я сказал об этом директору. Она только рукой махнула, денег на новый юбилей, пусть и столетний, РОНО не даст!

С тех пор прошло еще десять с небольшим лет. Помещение старой школы в руках вологодских детдомовцев, там у них дача, но никакого ухода за историческим зданием нет, поэтому все разрушается.

Здание новой школы тоже в плачевном виде, учреждение закрыто в 2012 г. Немногочисленные заднесельские школьники учатся теперь в райцентре, здание пустует и тоже потихоньку разрушается… Неужели права пословица, раньше времени праздновать – большой грех.




Случай в столице


Собрались как-то раз много лет назад, наверное еще при Советском Союзе, заднесельские школьники на экскурсию в Москву, город посмотреть и себя показать. Город посмотрели, понравилось. Сидят на Ярославском вокзале, ждут посадки на поезд, как водится – балуются, кое-кто даже учителей не слушает, разошлись, короче. Между собой перекидываются словечками, громко так, с характерным вологодским говорком, что всегда привлекает внимание, особенно не местных…

Одна женщина, пассажирка-москвичка, вдруг спрашивает:

– Откуда это вы, ребята, такие веселые?

Из группы отозвалась девочка. Она подошла к женщине, подбоченилась и говорит, задорно так, как бы с вызовом:

– Как откуда? Из Заднего!

Женщина, услышав название, оторопела от неожиданности, перевела дух и выдохнула:

– А это где?

– Как, где? – недоуменно ответила девочка, – разве вы не знаете? Заднее рядом со Стафиловым…

– Не знаю, – смущенно ответила собеседница, – а к Стафилову как добираться?

– Да очень просто, – нимало не смущаясь продолжила эрудитка, – по тропинке через поле к озеру, тут и Стафилово.

«Мы с другим педагогом просто растерялись от неожиданности, ничего себе, показали себя наши в столице, отметились, – призналась учительница, рассказавшая мне эту историю – нам было стыдно и неудобно, что наши дети такие малообразованные», – добавила она с горечью.

Не будем порицать заднесельских школьников, у них своя «система координат». Воспользуемся их советом и пройдем от села «по тропинке через поле к озеру». Там есть на что посмотреть и о чем послушать.




Малые озера Заозерья Кубенского


На территории Усть-Кубинского района есть несколько небольших озер, не таких знаменитых, как Кубенское, но также весьма интересных.

Около Устья в низине по дороге на Филисово расположено Даниковское озеро. Оно славится чистейшей прозрачной водой, дно видно на глубине нескольких метров. Сейчас озеро – практически частная территория, на всех подъездах заборы, внутри – кемпинги в сосновом бору. Кое-где к воде еще можно подойти без оплаты, но скоро и этих мест не будет, курортная зона расширяется. Правда пока сервис здесь весьма относительный, но зато место красивое, это отчасти извиняет все огрехи в развитии молодой туристической отрасли.

На границе с Харовским районом, в пустынной местности в тридцати километрах от ближайшего жилья расположено Вондожское озеро. На его берегах некогда стоял монастырь – Спасская Репная пустынь, настолько маленький и бедный, что вошел в поговорку, зафиксированную у Владимира Даля. Про расточительного человека говорили: «у него расход Кириллова монастыря, а приход репной пустыни». Даль написал название с маленькой буквы, потому что не предполагал, что это имя собственное.

В 1612 г. Спасо-Преображенскую Репную пустынь грабили «воровские казаки», пришедшие на Север с польскими отрядами. В 1684 г. здесь во время пожара сгорели обе деревянные церкви, вскоре восстановленные усилиями прихожан. При Екатерине II, в 1764 г. монастырь упразднили, осталась приходская церковь. Тем не менее в 1853 г. здесь был воздвигнут каменный храм, приход расширялся, количество населения в деревнях год от года росло. Церковь закрыли при Советской власти, а какой-то негодяй, услышав легенду, что в шпиле спрятано золото – изувечил церковную кровлю. Золота, конечно, не нашел, но колокольню обезобразил.

В 1972 г. бывшая монастырская деревня Гляденово, расположенная на берегу озера, была признана неперспективной, а жители переселены в центр сельсовета – село Богородское.

Сейчас на берегу Вондожского озера пустыня. На воде качаются долбленые катамараны-дубасы, с которых редкие приезжие рыбаки удят рыбу. В 90-х гг. XX в. в этих глухих местах появились зубры, придавшие местным чащобам определенный туристический интерес. Зимой зубры выходят прямо к дороге, летом их можно встретить у Вондожского озера.

Заднесельская округа славится сразу несколькими озерами. За селом в северном направлении у деревень Белавино, Стафилово и Шихово расположено довольно большое, мелководное озеро, названное по имени ближайшей из деревень – Белавинским. Рядом с ним, чуть поодаль, второе, более глубокое озеро с названием Дружково. Между озерами небольшая речка, пересыхающая в сухой год и полноводная весной в нерестовую пору. Название «Дружково» дано озеру, как соседнему с Белавинским, соединенным водотоком в единый комплекс.

В лесу за Дружковым озером есть еще одно, совсем небольшое, но очень глубокое. Местные жители, говорят, что раньше оно называлось «Святое» за большую «бездонную» глубину. Есть у озера и другое название «Затепино», от местного диалектного слова «затепяга», т. е. удаленная местность без жилья и проезжих дорог.









Особенности рыбной ловли


Заднесельские озера, особенно Белавинское, с выступающим мысом-полуостровом, где в старину располагался монастырь, очень красивы.

В исторических материалах я нашел о них несколько интересных суждений. Статистические сведения об озерах, опубликованные в начале XX в., немногочисленны: «Озера Белавинское – длинною несколько более одной версты и Дружково – в версту. Оба заметно усыхают. Белавинское, за исключение небольшого участка со стороны Занивья, окружено топкими болотистыми берегами».

Историк Мерцалов в анкете для этнографического бюро князя Тенишева добавил к этому: «В виде промысла существует у нас рыбная ловля только в одном из волостных озер – Белавинском (около 70 десятин водного пространства) – или примерно 70 га площади – А.Б.) Ловится преимущественно окунь и сорога (плотва – А.Б) «на ключах». Один берег озера изобилует незамерзающими ключами, и когда зимою рыбе становится тяжело «тошно» подо льдом, она выходит на эти открытые истоки и становится легкою добычею рыбаков, которые просто лопатами выбрасывают ее на берег. Впрочем, промышляют здесь только две-три ближайшие деревни».

Заднесельские крестьяне сто лет назад охоту и рыбалку за занятие не считали: «Рыбка да рябки (рябчики – А.Б.) – потеряй только деньки», – говорит местная поговорка.

Интересные данные о рыбных ловлях на Белавинском озере привел краевед Мерцалов в анкете для этнографического бюро князя Тенишева в 1897 г.

«Есть у нас озеро Белавинское и в нем рыбная ловля, которую владелец, г. Вознесенский, сдавал в аренду своим бывшим крестьянам Стафиловского общества, заключающего в себе деревни Стафилово, Белавино, Бихарево и прочие. Но вот владелец ловли умер, а наследников его не объявилось. Озеро осталось без хозяина. Пользуясь этим крестьяне д. Стафилово не стали допускать до пользования рыбною ловлей крестьян других поселений на том основании, что ловля производится с их берега и пользуются ею одни в настоящее время».

Значительно меньше сведений находим в источниках об использовании рыбных запасов соседнего Дружкова озера. Вологодский историк Н. И. Суворов нашел сведения, что до 1797 г. рыбная ловля на Дружковом озере принадлежала Александро-Куштскому монастырю, который находился в 20 верстах от села Заднего недалеко от истока реки Сухоны. Затем до 1801 г. угодья были приписаны к Богоявленской Белавинской пустыни и потом перешли в собственность Спасо-Каменного монастыря.

Интересно, что по замечанию Н. И. Суворова «рыбная ловля не приносит монастырю почти никакой выгоды». Действительно, по сравнению с ловлями на реке Кубене и Кубенском озере с их огромными в то времена запасами рыбы, ловля на глубоководном Дружковом озере была просто нерентабельна.

Часть северо-восточного берега Белавинского озера имеет интересную особенность, по местному «лыву». Тугосплетенные столетиями корни водных растений, образовали сплошную поверхность над кромкой воды, поверх которой растут болотные растения. Ходить по лыве надо очень осторожно, вокруг все колышется на несколько метров и кажется, что под ногами пропасть. Так и есть. В подводном царстве, где никогда не бывает света, своя жизнь. Где-то там жируют большие озерные караси, на кромке лывы охотится щука и окунь.

В архиве я нашел одну криминальную историю о такой лыве. В середине XIX в. умершую странницу местные жители похоронили прямо в лыве, сделали прорубы и опустили туда тело, через минуту корни растений сомкнулись и всё, как говорят, концы в воду.

Говорят это, правда, по другому поводу, когда прячут незаконно поставленные сети, но суть от этого не меняется.

Много лет назад заднесельские мужики поймали весной паренька, который проверял чужие сети, сбросили его в воду и заставили час плавать за лодкой. Через несколько дней у парня «ноги отнялись», доживал он свои годы инвалидом-колясочником.

Жестоко, но на протяжении долгих лет, помня эту историю, никто на Белавинском озере чужие сети не проверял.

Снова вернемся к запискам краеведа Мерцалова и найдем там объяснение подобного «озорства»: «В нашем крестьянине глубоко вкоренена привычка ловить рыбу в чужих водах без разрешения владельцев. Запрещение кажется мужикам совершенно противоестественным».

Мерцалов считал, что все эти выходки имеют чисто историческое объяснение. В писцовой книге 1628 г. по Заднесельской волости значится: «А рыбные ловли в прудах и озерах помещикам и вотчинникам, всеми вообще всего села Заднего и деревни».

Разрушение общинного уклада и появление чувства собственничества, возникшее в крестьянах после отмены крепостного права, и привело к ограничениям пользования рыбными богатствами для чужих, иногда заканчивавшихся трагедией.

Если раздобыть лодку и выехать в озеро, то как раз посередине его находится остров, ставший сейчас из-за обмеления полуостровом. Пройти туда, впрочем, из-за топей и бурелома сложно, лучше добраться на лодке. На западной окраине острова возвышается поклонный крест. Он был установлен несколько лет назад на месте разрушенной при Советской власти церкви, кирпичи от которой местное население растаскало на свои нужды. Печи из церковного кирпича и до сих пор стоят в некоторых заднесельских домах. «Грех конечно, – думает крестьянин, – но делать нечего. Уж больно крепок церковный кирпич, не чета нынешнему»!

Многие ли вологодские деревни могут похвастаться собственным святым? Единицы! А вот Заднее может. Об этом наш следующий рассказ.









Загадка преподобного Марка


Когда мне говорят: «вот, ты историк, а не знаешь этого факта», я никогда не сержусь, объясняю людям, что все знать невозможно и в истории, как и в любой науке, есть своя специализация. Не важно, помнит или нет историк те или иные факты, важно, чтобы он знал, где об этом можно прочитать и у кого спросить.

Преподобный Марк Белавинский, живший в уединении на острове посреди одноименного озера в Заднесельской волости в середине XVII в., один из самых загадочных вологодских иноков, так или иначе прославленных православной церковью.

В книге священника Иоанна Верюжского «Исторические сказания о жизни святых, подвизавшихся в Вологодской Епархии», автора грамотного и дотошного, ценность сочинения которого не утрачена до сих пор, Марку Белавинскому посвящены две странички.

Кто был этот человек и откуда – точно не известно. В 1630 г. он значился монахом вологодского Ильинского монастыря. Сохранилась челобитная Марка на имя Вологодского архиепископа Варлаама: «Есть, государь, в Вологодском уезде в Заднем селе Белавинское озеро и на том озере остров. Умилосердись государь, преосвященный Варлаам, пожалуй меня, нищего царского богомольца, благослови, государь, на том острову келейцу поставити и потерпети Бога ради».

Просьба об отшельничестве была удовлетворена и Марк покинул Вологду, уединившись на острове Белавинского озера. Верюжский пишет, что вероятно Марк был уроженцем тех мест, хорошо знал округу и сам выбрал уединенное место для молитвы. Он называет его «старцем благочестивым и ревнующим о высших иноческих подвигах».

Сколько лет прожил Марк в отшельниках, чем занимался, были ли какие-то чудеса, связанные с его именем, неизвестно. После смерти он был похоронен здесь же на острове.

Отшельник не был забыт, в XVIII в. на этом месте была построена церковь Богоявления и учрежден монастырь.

Мало ли было на Руси таких монахов-отшельников? Почему же Верюжский включил его в книгу о святых? Надо консультироваться у специалистов.

Протоиерей Алексий занимает важные должности в нашей Вологодской митрополии. Его стараниями на острове в Белавинском озере в честь преподобного Марка поставлен поклонный крест. Кому же знать, как не ему?

Пишу письмо батюшке, прошу пояснить, была ли официальная канонизация, есть ли житие, акафист и все остальное, что полагается святому? Почему нет имени Марка Белавинского в современном православном календаре, хотя известно, что память его отмечается 8 октября.

Жду-пожду. Батюшка письмецо прочитал и спрятал втуне. Может страшится откровенничать с мирянином, а может не получил благословения свыше?

Прошел день-другой. И вдруг получаю ответ: «Имя преподобного Марка входит в список Собора Вологодских святых официального церковного календаря. Этого достаточно для того, чтобы святому петь молебны, поверьте. В официальный список многие святые не входят, они по соборам распределены. Исследуйте дальше сами».

Ну что же, сами, так сами, пойдем дальше.

Михаил Юрьевич в делах духовных большой дока, кандидат исторических наук, автор книг и статей по православной тематике и мой старинный приятель.

Задаю ему тот же вопрос. Ответ не заставил себя ждать, и поразил мою неосведомленность.

– В списках святых, чтимых всей церковью, его нет. В современном православном календаре-ежегоднике Марк тоже не значится. Вообще почитание таких условных святых осуществлялось через служение по ним панихид.

– Вот те раз, почему же священник Верюжский включил Марка в список вологодских святых?

– Молитвенное обращение к ним было частым, но он не святой.

– У Верюжского Марк назван преподобным, открываем энциклопедию, читаем: «Преподобные – разряд (лик) святых, угодивших Богу монашеским подвигом. Иными словами, преподобные – «святые из монахов, кто молитвой, постом и трудами стремился быть подобным Господу Иисусу Христу» и преуспел в этом уподоблении». Все же так, почему тогда сомнения в святости?

– Все монахи именуются в обиходе преподобными. Это просто чин монаха, есть чины святителей, мучеников и т. д. Не все преподобные попадали в святые!

– Значит он местночтимый?

– Местночтимый в границах одного прихода, не более, и то сомнительно.

– Вот мне и подозрительно, что Мерцалов о нем ни словом не упомянул, а ведь практически каждую кочку описал, а тут – молчание.

– В XVII в. благословение на чествование мог давать епархиальный архиерей устно. Следовательно ничего и не было, ни жития, ни акафиста, ни чудес, только сведения о праведной жизни отшельника. Ему пелись панихидки, а не молебны. Ко временам Мерцалова память о нем вообще могла заглохнуть.

– Мог бы все равно как-то отметить, все-таки не в каждом приходе такое бывает.

– Да что тут говорить, открываем книгу профессора Е. Голубинского, «История канонизации святых в Русской Церкви», читаем на странице 362: «Список усопших, на самом деле не почитаемых: Марк пустынник на Богоявленском (Белавинском) озере».

– Сразил наповал! Как же так, Марк Белавинский есть в списках святых и у митрополита Евгения Болховитинова, который сам канонизирован. Он что, тоже ошибся?

– Евгению, в бытность его архиепископом на Вологодской кафедре, присылали разные списки «святых» видимо для сведения, он скорее всего не перепроверял, а потом это все вышло в Вологодских Епархиальных ведомостях за его именем и стало авторитетным мнением для всех последующих поколений. Смотри, у Евгения дата смерти Марка – 1492 год. Явная ошибка, не мог же он после этого в 1630 г. писать челобития.

– Опечатка, каких немало.

– Вот и я о том же. В вопросах почитания надо верить Голубинскому, он прежде всего ученый и за свои слова отвечает.

– Ну спасибо, Михаил Юрьевич, объяснил!

Что же теперь делать? С одной стороны, преподобный Марк – законный вологодский святой, которого полагается славить и которому нужно молиться. С другой, получается, что Марк Белавинский всего лишь частнопочитаемый угодник божий, хоть и попал в некоторые церковные анналы. Авторитет профессора Голубинского, утверждающего это, велик.

Звоню в секретариат Вологодской митрополии, задаю вопрос представителю. Надо сказать, что новый вологодский митрополит приехал сюда не один, с ним целый штат помощников, все как один «варяги», местных реалий не знают. Через два дня мне перезванивают и говорят: «Марк Белавинский – местночтимый вологодский святой». Все, как говорил протоиерей Алексий. «А как же мнение профессора Голубинского?» – спрашиваю представителя мирополии. Ответ поразил меня своей простотой: «Голубинский – мирянин, что он может знать о святости? Любой священник знает лучше него!» Вот ведь как, значит профессор Московской духовной академии, автор книг по церковной истории, преподаватель, который повышал квалификацию духовенства, ничего не знает? Сомнительный аргумент!





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66717310) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения